Иван Игнатов

Травинки, анютины глазки... Мне негде главу приклонить. И черные тени развязки С лица никогда не отмыть.

Но сон насылают былинки И сонно гудят провода. Дышу и иду по тропинке, Не оставляя следа.

И снится мне синяя речка И добрая печка, и там Волос золотые колечки, Разбросанные по плечам.

И я ухожу без опаски, Никто не отыщет следа... Травинки, анютины глазки И слез голубая вода.

Мы говорили с ним у старого огня. Он — мой сосед и, кажется, — мой друг нечаянный. С челом опущенным, с рукой изнеможенной. И я его люблю и, может быть, любим. И это все, что снилось мне. Другой Не знаю правды в этом мире черном.

Там книгочей в очках научных Следит из утлого угла, Как старики на пыльных полках Переминаются едва. Как в тихозвучных переплетах Перекликаются слова (По-русски и по-иноверски), Как о своих грехах вздыхают, Как добрые дела считают И тельца в полки упирают, Чтоб беси в ад не сволокли.

Порхают чертики и ангелочки, Молчание глаголит с высоты, Подмигивая нам из точки Безумия. А мы, его сыночки, Растим, растим его цветочки И прячем бережно. О них не знаешь ты?

Ветвей сосредоточенность. Воды серьезность. Вы, ангелы дорог безлюдных, О, научите меня Молчанью жизни! Я не хочу играть.

Это было поутру В день больших потерь. Я остался на ветру, Ты закрыла дверь.

Я собрал свои куски — Головы мешок, Крючья глаз, кирпич тоски, Взял и поволок.

Взял вины твоей настой, Дождик тот нашел, Под которым нам с тобой Было хорошо.

И не плача ни о ком — На сердце гора — Их тащу, тащу на слом С твоего двора.

Но я взял с собой в поход И твои глаза, На которых не блеснет Ни одна слеза.

И когда пробьет твой час, Чтоб со мной идти, Моя бедная, без глаз Не найдешь пути.

Он уходил со всех сторон, Не обобрав и не поправ. Стоял как мумия его поклон, Кивал безжизненно его совет, Повис безжизненно ее рукав, Мелькнул на лестнице ее берет, Прошла задворками ее любовь. И неотступно — ни вбок, ни взад Как радиола и крик «халат», Зубами впившееся в плоть ее Ее тащилось бытие.